Противопоставление ума и интуиции равносильно противопоставлению желудка и печени - типа кто из двух последних органов главнее. Нерациональное противопоставление. Человеческое сознание - это целостность, в которой ум и интуиция, связанные неразрывно, выполняют, тем не менее, разные функции. Например, без ума невозможно расшифровать, распаковать ту информацию, которая приходит по "каналам" интуиции. А без интуиции уму невозможно выйти за границы ранее приобретенного опыта.

Дальше - очень много букв. На тот случай, если Вам интересно.

Посознание и сверхсознание.

В предыдущих разделах рассматривались те основные механизмы действия операционной системы «сознание», которые могут быть выведены «на монитор», в видимую часть сознания. Благодаря этим механизмам человек в состоянии совершать мотивированные действия, добиваться поставленной цели или выполнять определенную работу, потому что он осознает и контролирует свое поведение или состояние. Однако человеком сознается только часть процессов, протекающих в операционной системе. Существует большое количество таких процессов и явлений, течение или проявление которых не отражается в видимой части сознания. Эти процессы относятся к группе так называемых неосознаваемых процессов, или к под- и бессознательному.

Неосознаваемые психические процессы особенно активно стали изучаться в начале XX в. Уже результаты первых исследований показали, что проблема вне-сознательного настолько обширна, что вся осознаваемая человеком информация —лишь верхушка айсберга. Цель этой главы заключается в ознакомлении с понятием подсознательного и с фактами неосознаваемых психических процессов, а также в знакомстве с возможными принципами сознательного взаимодействия с невидимой частью сознания.
Прежде всего, хотелось бы провести разграничение между двумя группами явлений - «бессознательными» и «подсознательными».

Бессознательными целесообразно обозначать такие виды активности нервной системы, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не станут возможными для осознавания. Сюда следует отнести управления системами жизнеобеспечения – кровоснабжения, сердечно-сосудистой, пищеварительной, эндокринной и др. Мы никогда не будем сознавать, как ЦНС отдает и реализует команды на сокращение мышц, секреторные выделения, выработку кровяных телец и пр. Этот вид программного обеспечения навсегда останется закрыт для нашего сознательного наблюдения. Характерно, что и необходимости для прямого инструментального вмешательства в эти процессы нет.–. Человеческий организм, обладающий потрясающей способностью к саморегуляции и самовосстановлению, всегда справится с задачей сам, если только ему не мешать.

Ко второй группе принадлежит все то, что было осознаваемым или может стать осознаваемым в определенных условиях. К этой группе относятся, например, хорошо автоматизированные и потому переставшие осознаваться навыки и вытесненные из сферы сознания мотивационные конфликты. За этим классом явлений целесообразно сохранить традиционный термин «подсознание».

В сферу подсознания входят, например, глубоко усвоенные субъектом социальные нормы, регулирующая функция которых переживается как «голос совести», «зов сердца», «веление долга». Важно подчеркнуть, что интериоризация (присвоение сознанием как собственных) внешних по своему происхождению социальных норм придает им ту чрезвычайную императивность, которой они не обладали до момента усвоения. «Суд людей презирать нетрудно, — писал А. С. Пушкин, — суд собственный презирать невозможно». «Когда никто не увидит и никто не узнает, а я все-таки не сделаю — вот что такое совесть» (В. Г. Короленко). «Совесть — есть память общества, усвоенная отдельным лицом» (Л. Н. Толстой). Межличностное происхождение совести закреплено в самом названии феномена: совесть, то есть весть, в которой незримо присутствует некто иной или иные, помимо меня, посвященные в содержание данной «вести». Нетрудно видеть, что сверх-Я Зигмунда Фрейда, безусловно, отличное от биологических влечений, целиком принадлежит сфере подсознания и не может рассматриваться как аналог сверхсознания, о котором подробнее речь пойдет ниже.

К подсознанию целесообразно отнести также проявления интуиции, которые не связаны с порождением новой информации, но предполагают лишь использование ранее накопленного опыта. Когда знаменитый клиницист, мельком взглянув на больного, ставит правильный диагноз, он нередко сам не может объяснить, какие именно внешние признаки болезни побудили его прийти именно к такому заключению. В данном случае он ничем не отличается от пианиста, давно забывшего, как именно следует действовать тем или иным пальцем. Заключением врача, как и действиями пианиста, руководит подсознание.
Подчеркнем, что ранее осознававшийся жизненный опыт, будь то система двигательных навыков, знание симптомов тех или иных заболеваний, нормы поведения, присущие данной социальной среде и т.д., представляют отнюдь не единственный канал, наполняющий подсознание конкретным внешним по своему происхождению содержанием.

Имеется и прямой путь, минующий рациональный контроль сознания. Это — механизмы имитационного поведения. Именно прямое воздействие на подсознание приводит к тому, что пример взрослых и сверстников из непосредственного окружения ребенка нередко формирует его личность в большей мере, чем адресующиеся к интеллекту разъяснения полезности и социальной ценности того или иного поступка.
Подсознание есть средство защиты сознания от лишней работы и непереносимых нагрузок. Идет ли речь о двигательных навыках пианиста, шофера, спортсмена и т.д., которые с успехом могут реализоваться без вмешательства сознания, или о тягостном для субъекта мотивационном конфликте, — подсознание освобождает сознание от психологических перегрузок. Например, человек завидует другому, но сознает, что это чувство унизительно и постыдно. И тогда он бессознательно начинает искать те отрицательные черты, действительные и мнимые, которые могли бы оправдать его недоброжелательное отношение. Он искренне верит, что его неприязнь вызвана именно недостатками другого, хотя на самом деле единственная причина недоброжелательности — зависть.

Подсознание всегда стоит на страже усвоенного, будь то автоматизированный навык или социальная норма. Консерватизм подсознания — одна из его наиболее характерных черт. Благодаря подсознанию индивидуально усвоенное (условно рефлекторное) приобретает императивность и жесткость, присущие безусловным рефлексам. Отсюда возникает иллюзия врожденности некоторых проявлений неосознаваемого, например, иллюзия врожденности грамматических структур, усвоенных ребенком путем имитации задолго до того, когда он осознает эти правила на школьных уроках родного языка. Сходство подсознательного с врожденным получило отражение даже в житейском лексиконе, породив метафоры типа «классовый инстинкт», «голос крови» и тому подобные образные выражения.

Подсознательные процессы принято разделять на два класса:неосознаваемые механизмы сознательных действий и неосознаваемые побудители сознательных действий.

В свою очередь, в первый класс — неосознаваемых механизмов сознательных действий — входят три подкласса: неосознаваемые автоматизмы; явления неосознаваемой установки; неосознаваемые сопровождения сознательных действий.

Под неосознаваемыми автоматизмами подразумевают обычно действия или акты, которые совершаются без участия сознания, как бы «сами собой». В этих случаях часто говорят о «механической работе», о работе, «при которой голова остается свободной». Вот это состояние — состояние «свободной головы» — и означает отсутствие сознательного контроля.

Следует отметить, что процессы, входящие в подкласс неосознаваемых автоматизмов, имеют двоякую природу. Одни процессы никогда не осознавались, а другие сначала были осознаваемыми, но затем перестали фиксироваться в сознании. Первые процессы составляют группу первичных автоматизмов. Эту группу процессов еще иногда называют автоматическими действиями. В нее входят действия, которые являются врожденными, или были сформированы в первый год жизни ребенка. К их числу относятся сосательные движения, мигание и конвергенция глаз, схватывание предметов, ходьба и многое другое.

Вторая группа явлений, входящих в подкласс неосознаваемых автоматизмов, называется автоматизированными действиями, или навыками. К этой группе действий относятся те, которые вначале были осознаваемыми, т. е. осуществлялись при участии сознания, но затем в результате многократного повторения и совершенствования их выполнение перестало требовать участия сознания, они стали исполняться автоматически. Процесс формирования навыков имеет фундаментальное значение для каждого индивида, поскольку он лежит в основе развития всех наших умений, знаний и способностей.

Многие исследователи проблемы неосознаваемых процессов приводят как пример обучение игре на музыкальных инструментах Все начинается с простого — обучения правильной посадке, положению рук. Затем отрабатывается аппликатура пальцев и формируется техника исполнения. Постоянные тренировки со временем позволяют перейти на более высокий уровень исполнения музыкального произведения, которое начинает звучать выразительно и чувственно. Так, путем продвижения от простых движений к сложным, благодаря передаче на неосознаваемые уровни уже освоенных действий человек приобретает мастерство исполнения.

Конечно, не надо думать, что в процессе освобождения действий от сознательного контроля человек совсем не знает, что он делает, — контроль за деятельностью остается. Дело в том, что поле сознания (то есть, та область информации, которая осознается в определенный момент времени) не однородно. Можно выделить фокус сознания, периферию, а также границу, за которой начинается область бессознательного. При выполнении какой-либо деятельности часть действий, наиболее сложных и требующих постоянного контроля, находится в фокусе нашего сознания. Более отработанные или более простые действия оттесняются на периферию нашего сознания, а наиболее освоенные или наиболее простые уходят за границу нашего сознания в область бессознательного. Таким образом, контроль сознания за деятельностью человека в целом сохраняется.

Соотношение отдельных компонентов деятельности и сознания не стабильно. Это происходит потому, что действия, находящиеся в фокусе нашего сознания, постоянно меняются. При достижении уровня навыков отдельные действия оттесняются на периферию, а затем и в область бессознательного, но когда человек начинает совершать много ошибок, например при усталости или плохом самочувствии, то вновь начинает контролировать свои простейшие действия. Подобное явление можно наблюдать и после длительного перерыва в выполнении какой-либо деятельности.

Следует отметить, что именно в изменении степени представленности действий в сознании состоит отличие навыков от автоматических действий, которые при любых обстоятельствах не могут быть осознанными. Необходимо также подчеркнуть, что, рассматривая неосознаваемые механизмы сознательных действий, мы соприкасаемся с проблемой формирования навыка. Этот вопрос всегда привлекал пристальное внимание ввиду его высокой практической значимости. Навык вырабатывается за счет «проторения» путей в мозговых центрах в результате механического заучивания одного и того же действия, «зазубривания». С другой стороны, выработка навыков — это процесс, идущий с двух противоположных сторон: со стороны сознания и со стороны организма. Прежде чем совершить какое-либо действие, его исполнение должно быть отработано на уровне сознания. Поэтому мы произвольно и сознательно вычленяем из сложных движений отдельные элементы и отрабатываем правильное их выполнение. Одновременно, уже без участия нашей воли и сознания, идет процесс автоматизации действия. На этом основаны реальные практики угашения и реорганизации патогенных динамических стереотипов.

Существуют ли автоматизмы в других, не связанных с движением тела, сферах деятельности сознания? Да, и со многими из них мы хорошо знакомы. Например, бегло читая какой-либо текст, мы, не задумываясь над значением отдельных букв, сразу воспринимаем смысл прочитанного. Трансформация графических символов (в данном случае — букв) в логические понятия проходит для нас совершенно незаметно. Аналогичным образом радист, работающий с азбукой Морзе, воспринимая звучание коротких и длинных сигналов, совершенно свободно переводит их в логическое сочетание букв и слов. Однако все это становится возможным лишь в результате длительной тренировки.

Обратите особое внимание на следующую тему. За время своей жизни человек научается огромному числу автоматизированных действий, навыков-автоматов. Большая их часть очень полезна и даже необходима. Однако вместе с тем происходит научение и таким автоматизированным действиям (динамическим стереотипам поведения), которые патогенны по своим последствиям. Научение ложному поведению и патогенные навыки-автоматы являются истинными первопричинами возникновения множества серьезных заболеваний, таких, как гипертония, сердечно-сосудистые заболевания, наркомания, алкоголизм, диабет, всевозможные аллергии, бесплодие, различные язвы идр. Патогенные автоматы можно распознать, локализовать и вывести в видимую часть сознания, чтобы после этого «разуплотнить», угасить, перезаписать. Путем такой перезаписи осуществляется настоящее, безрецидивное излечение, т.к. после устранения болезнетворных автоматических реакций организм человека немедленно приступает к самокоррекции и за ограниченный промежуток времени восстанавливает нормальное функционирование органов и систем.

Перейдем ко второму подклассу неосознаваемых механизмов сознательных действий — явлениям неосознаваемой установки. Понятие «установка» занимает в психологии очень важное место, потому что стоящие за ним явления пронизывают практически все сферы психологической жизни человека.
Установка — это готовность организма или субъекта к совершению определенного действия или реагирования в определенном направлении. Можно предположить, что скорость и точность реагирования человека на какой-то раздражитель зависит от навыка совершать определенные действия, поэтому навык и установка — это одно и то же. Однако понятия «навык» и «установка» абсолютно не тождественны. Если навык проявляется во время осуществления действия, то готовность относится к периоду, предшествующему осуществлению действия.

Существуют различные виды установки: моторная установка — готовность к выполнению конкретного действия; умственная установка, готовность решать интеллектуальные задачи с помощью известных и доступных вам способов; перцептивная установка — готовность воспринимать то, что вы ожидаете увидеть, и т. д.

Установка очень важна для человека, поскольку обеспечивает выполнение заранее спланированного действия в случае внезапной необходимости. Такая готовность даже при воздействии другого, не ожидаемого раздражителя может вызвать выполнение заранее предполагаемого действия, что, конечно, очень часто является ошибкой. Такое явление получило название «ошибки установки».

Например, широко известен проводимый среди детей дошкольного возраста опыт по определению вкуса каши. Сладкая каша с одной стороны тарелки обильно посыпается солью. Детям дают ее пробовать, причем, первым шести-семи испытуемым предлагают сладкую кашу, а последнему — соленую. Под воздействием мнения первых испытуемых о том, что каша сладкая, последний уверен, что каша будет сладкой, и даже почувствовав во рту соль, все равно говорит, что каша сладкая. Чем это объяснить? С одной стороны, боязнью выглядеть не так, как все, а с другой — тем, что в процессе проведения эксперимента, пока испытуемый ждал своей очереди попробовать кашу, в его сознании сформировалась установка, что каша сладкая (поскольку все это говорят), и когда его спросят о том, какая каша, он должен будет ответить, что каша сладкая. Поэтому, даже попробовав соленую кашу, он, следуя групповой установке, все равно говорит, что каша сладкая. В этом примере мы сталкиваемся с явлением осознаваемой установки. Испытуемый, в определенной степени осознанно, дает неверный ответ.

Но бывают явления другого рода, когда установка оказывается неосознаваемой, и это представляет наибольший интерес в контексте рассматриваемой проблемы. Например, при проведении одного эксперимента испытуемому предлагалось оценить объемы шаров. Шары разных объемов испытуемому давали одновременно — один шар в правую руку, другой — в левую. 15 раз подряд в левую руку испытуемому давали шар большего объема, а в правую меньшего. В шестнадцатый раз ему предложили оценить шары одинакового объема, но он не смог этого заметить и по-прежнему утверждал, что объем у шаров различен. При этом разные испытуемые давали один из двух вариантов ответов: а) в левой руке шар меньше, а в правой больше; б) продолжали утверждать, что в левой руке шар больше. Здесь мы сталкиваемся с явлением иллюзии установки. В первом случае — это контрастная иллюзия установки, заключающаяся в том, что испытуемый ожидал, что рано или поздно в левую руку будет предложено взять шар меньшего объема. Поэтому, ощутив изменение объема шара, он, не задумываясь, начинал утверждать, что в левой руке оказался шар меньших размеров. Во втором случае мы сталкиваемся с ассимилятивной иллюзией установки, которая заключается в том, что испытуемый после пятнадцати одинаковых экспериментов ожидает повторения опыта.

Таким образом, установка действительно очень часто неосознаваема. Подтверждением этого является один из вариантов эксперимента по оцениванию объемов шаров. Испытуемого вводили в гипнотическое состояние и предлагали проделать первые пятнадцать установочных проб. Затем ему внушалось, что необходимо забыть все, что он делал. После выхода из гипнотического состояния испытуемый не помнил, что он делал, но когда ему предложили оценить объем шаров уже в состоянии бодрствования, он совершал ошибку, утверждая, что шары разные по объему, хотя на самом деле их объем был одинаковым.
Таким образом, неосознаваемые установки действительно существуют и имеют огромное значение для формирования осознаваемых действий.

Третий класс неосознаваемых механизмов-автоматов — неосознаваемое сопровождение сознательных действий. Существует большое количество неосознаваемых процессов, которые просто сопровождают действие. Например, вы могли видеть, как человек, слушающий музыку, в такт покачивает ногой. Или человек, орудующий ножницами, одновременно с этим двигает челюстями. Лицо человека, который смотрит на другого, порезавшего руку, часто приобретает страдающее выражение, при этом сам человек этого не замечает. И таких примеров очень много. Все эти явления и есть неосознаваемое сопровождение сознательных действий. Следовательно, к неосознаваемым сопровождениям сознательных действий мы относим непроизвольные движения, тоническое напряжение, мимику и пантомимику, а также большой класс вегетативных движений, сопровождающих действия и состояния человека.

Многие из этих процессов, особенно вегетативные компоненты, являются классическим объектом изучения физиологии. Однако все они чрезвычайно важны и для психологии. Во-первых, эти неосознаваемые процессы могут рассматриваться как дополнительные средства коммуникации между людьми. В некоторых случаях они не только придают речи эмоциональную окраску, но и заменяют саму речь. Во-вторых, они могут быть использованы как объективные показатели различных психологических характеристик человека.

Здесь вот на что стоит снова обратить самое пристальное внимание.. Сознательные действия и состояния человека, например, эмоциональные, как правило, сопровождаются совершенно неосознаваемыми физическими действиями -- как внешними, так и «внутренними», скажем, вегетативными. Такими действиями могут быть не только сокращения определенных групп мышц, но выделения различных секреций, изменение состояний морфологических систем – кровеносной, дыхательной, пищеварительной и других. Устойчивые паттерны (модели) умственного поведения и устойчиво повторяющиеся состояния могут приводить к возникновению столь же постоянного «физиологического сопровождения» в виде характерных реакций организма на эти модели и состояния.

Т.е. системы и отдельные органы как бы привыкают к тому, что эти реакции, эти измененные физиологические состояния и есть норма, и начинают производить соответствующую адаптацию. В результате появляется сначала устойчивая функциональная дисфункция (отклонение от физиологической нормы), а потом – и органическая. Таков механизм зарождения и развития огромного количества заболеваний, включая перечисленные.

В качестве иллюстрации воспользуемся нейтральным примером. В 1920-х гг. проводились опыты, в которых изучались феномены, сходные с теми, что проявляются при использовании современных «детекторов лжи». Для этого основатель отечественной нейропсихологии А. Р. Лурия использовал применявшийся для выявления скрытых аффективных комплексов ассоциативный эксперимент К. Юнга. Эксперимент основывался на предъявлении испытуемому перечня слов, на каждое из которых тот должен был ответить первым пришедшим в голову словом. В данную методику были внесены изменения, и испытуемым вместе с называнием ответного слова предложили нажимать на очень чувствительный датчик — мембрану пневматического барабанчика. В результате словесный ответ сочетался с моторной ручной реакцией, что позволяло учитывать не только произнесенное слово, но и то, как оно было произнесено. Эксперимент показал, что человеку легче контролировать внешние действия (слова, движения) и гораздо труднее — мышечный тонус (позу, мимику, интонацию). Так, на различные по значимости для испытуемого слова, произносимые исследователем в качестве стимула, фиксировалась разная моторная реакция при сохранении нейтральной внешней реакции. Подобную методику ее автор А. Р. Лурия- назвал сопряженной моторной методикой. Ее валидность и надежность была успешно подтверждена при работе с лицами, находящимися под следствием и подозреваемыми в совершении преступлений.

Современная техника позволяет проводить подобные эксперименты на еще более высоком уровне, с учетом объективных индикаторов, практически не поддающихся контролю со стороны сознания. К таким индикаторам относятся пульс, частота дыхания, артериальное давление, электрическая активность мозга, микродвижения глаз, зрачковая реакция и др. Таким образом, малоосознаваемые реакции могут быть весьма информативными и наиболее действенными как при общении и передаче информации, так и при изучении человека.

Неосознаваемые побудители сознательных действий

Следующий большой класс неосознаваемых процессов — неосознаваемые побудители сознательных действий.
Содержание области подсознательного не сознается, но оказывает чрезвычайно существенное влияние на наше поведение. Область подсознательного исключительно действенна. Информация, находящаяся в области подсознательного, весьма редко и с трудом переходит в сознание. Объясняется это работой двух механизмов: вытеснения и сопротивления. Что же за знания, или феномены, находятся в области бессознательного и при этом оказывают огромное влияние на поведение человека?

Это – незавершенные (в прошлом) функциональные системы, т.е. целевые программы, имевшие своей задачей удовлетворение той или иной потребности человека. В свое время те или иные потребности удовлетворены не были, соответствие между планом и результатом не достигнуто, а в итоге остался очаг напряжения с негативным эмоциональным фоном в качестве ответа на возникшую ситуацию неудовлетворения. Со временем первопричина появившегося очага напряжения забылась, прочно стерлась из видимой части сознания и перешла в подсознательную часть. Между тем, единожды поставленная задача так и осталась нерешенной, соответственно, остался и очаг напряжения. В результате при появлении внешних или внутренних стимулов, содержащих напоминание о давней нерешенной задаче, на поверхность выходит только прочно устоявшаяся реакция – негативная эмоция и соответствующее ей физиологическое напряжение той или иной модальности. «Беспричинно» портится настроение, ухудшается физическое состояние, развиваются всевозможные синдромы (совокупности симптомов с общей причиной и общим механизмом возникновения и развития болезни). А первопричина этого «невротического симптома» не осознается и обычно даже не ищется, настолько глубоко в подсознательном она скрыта.

Существует вопрос, уже затронутый в тексте, но который имеет смысл проговорить. Это вопрос о процедурах изучения и желательной модификации процессов, происходящих в невидимой части сознания. Как же изучить неосознаваемые процессы, если они не осознаются?

Ответ предельно прям и прост: всякий процесс, происходящий в невидимой части сознания, имеет свои проявления и следствия, и только потому он и должен быть найден и изучен. Неуловимый Джо, который никому не нужен, никакого интереса для поиска и исследования не представляет. А раз есть следствия и проявления, то при изучении неосознаваемых процессов мы оперируем теми же исходными данными, что и всегда: фактами сознания, поведения и физиологическими процессами. Их комплексное использование позволяет психологу изучать явления, которые относятся к сфере бессознательного.

«Надсознательные» процессы, или «сверхсознание».

Третий класс неосознаваемых процессов образуют «надсознательные» процессы. К этой категории относятся процессы образования некоего интегрального продукта в результате большой сознательной (как правило, интеллектуальной) работы.

С этим явлением мы сталкиваемся, когда пытаемся решить какую-то сложную и значимую для нас проблему. Мы долго перебираем всевозможные варианты, анализируем имеющуюся информацию, но четкого решения проблемы еще нет. И вдруг, неожиданно, как-то само собой иногда благодаря какому--то незначительному поводу, находится решение данной проблемы. Нам становится все ясно, мы четко представляем себе суть проблемы и знаем, как поступить. Это уже качественно новый взгляд, который может изменить всю нашу жизнь.

То, что вошло в наше сознание, является действительно интегральным продуктом, хотя у нас не осталось четкого представления, почему и как мы пришли к такому решению проблемы. Мы знаем только о чем думали в каждый конкретный момент или переживали определенный промежуток времени. Сам же процесс выработки решения для нас остался неосознаваемым. В повседневной жизни подобные явления часто называют интуицией, т. е. способом принятия решения путем анализа на уровне, находящемся вне контроля сознания, хотя это классическое смешение понятий.

Каковы основные характеристики данного процесса? Во-первых, субъект не знает того конечного решения или итога, к которому приведет надсознательпый процесс. В отличие от надсознательных, сознательные процессы, контролируемые субъектом, характеризуются наличием четкой цели, к которой должны привести выполняемые нами действия. Во-вторых, мы не знаем, в какой момент надсознательные процессы прекращаются, потому что они, как правило, завершаются внезапно, неожиданно для нас. Сознательные действия, напротив, предполагают контроль за приближением к конечной цели и знание момента, в который они должны быть прекращены.

Надо сказать, что надсознательные процессы часто смешивают с процессами под- или бессознательными. Часто можно встретить такой пример, как выбор избранницы или спутника жизни. Мы знаем, что любим этого человека, но почему? Что побуждает нас любить именно его, а не другого? Тем более, что часто наш выбор не является лучшим по т.н. «объективным критериям».. Считается, что это можно объяснить лишь работой механизмов, названных надсознательными процессами.

Такой вывод видится сомнительным. Неосознание собственных побуждений, мотивов и критериев выбора, которые вполне определенны и даже «рациональны», еще не повод предполагать работу над-сознания. Даже если в данном случае речь идет о неосознанной симпатии или влюбленности по ассоциации с сильными детскими и подростковыми впечатлениями от отца (матери), других близких родственников, известных актеров и т.д.

В данном случае имеет смысл изначально провести сущностное разделение: какая именно любовь имеется в виду? «Любовь» как следствие мощного полового влечения в сумме с реализацией инстинкта продолжения рода и обеспечением необходимого для воспроизводства потомства социального контекста, или «любовь» как исключительная духовная близость и стремление к взаимоСОдействию в течение всей жизни? Естественно, что любовь во втором смысле никак не исключает, а, наоборот, всячески содействует реализации задач любви первого рода.

Здесь мы приходим к мысли о целесообразности применения в случае формулировки отличий надсознательных процессов некой иной критериальной шкалы, связанной с тем, какие задачи решаются преимущественно над-сознанием.

Другой подобный пример — выбор профессии. Действительно, очень часто на вопрос о причинах выбора той или иной профессии люди отвечают, что она им нравится, или более всего подходит, или позволяет заработать на жизнь, но при этом часто имеют лишь смутное представление о самой профессии. Люди не знают, а порой даже не стремятся узнать условия и особенности труда, часто действуют под давлением мнения родителей, друзей, жизненных условий и т. п., но не отдают себе в этом отчета. Конечный выбор, или, точнее, процесс, определивший решение, не всегда осознается людьми. И в этом случае делается вывод, что здесь сыграли свою роль «надсознательные процессы», чем фактически ставится знак равенства между фактом не-осознавания и над-сознательностью.
Необходимо остановиться на пояснении самого термина «надсознательные процессы». Почему именно надсознательные?

Процессы «надсознания» по логике вещей должны занимать вершину иерархической пирамиды соотношения психических процессов. Они развертываются в форме работы сознания, длительной и напряженной. Результатом ее является некий интегральный итог, который возвращается в сознание в виде новой творческой идеи, нового отношения или чувства. Так в чем отличие?

Оно в том, что деятельность сверхсознания не сознается ни при каких условиях: на суд сознания подаются только результаты этой деятельности. К сфере сверхсознания относятся первоначальные этапы всякого творчества — порождение гипотез, догадок, творческих озарений. Если подсознание защищает сознание от излишней работы и психологических перегрузок, то неосознаваемость творческой интуиции есть защита от преждевременного вмешательства сознания, от давления ранее накопленного опыта. Не будь этой защиты, и здравый смысл, очевидность, догматизм прочно усвоенных норм душили бы «гадкого утенка» смелой гипотезы в момент его зарождения, не дав ему превратиться в прекрасного лебедя будущих открытий. Вот почему за логическим (словарным) мышлением оставлена функция вторичного отбора порождаемых сверхсознанием гипотез, сначала путем их логической оценки, а затем в процессе экспериментальной производственной и общественной практики.

Сразу же заметим, что сверхсознание не сводится к одному лишь порождению «психических мутаций», то есть к чисто случайному рекомбинированию хранящихся в памяти следов. По каким-то, еще неведомым нам, законам сверхсознание производит первичный отбор возникающих рекомендаций и предъявляет сознанию только те из них, которым присуща известная вероятность их соответствия реальной действительности. Потому даже самые «безумные идеи» ученого принципиально отличны от патологического безумия душевнобольных и фантасмагории сновидений.

Современная нейрофизиология располагает знанием ряда механизмов, способных привести к замыканию временных нервных связей между следами (энграммами) ранее полученных впечатлений, чье соответствие или несоответствие действительности выясняется лишь вторично путем сопоставления с объективной реальностью.

Среди этих механизмов особое место занимает принцип доминанты. В настоящее время можно считать установленным, что сверхсознание (интуиция) всегда «работает» на удовлетворение потребности, устойчиво доминирующей в иерархии мотивов данного субъекта. Так, карьерист, жаждущий социального успеха, может быть гениален в построении своей карьеры, но вряд ли подарит миру научные открытия и художественные шедевры. Здесь не следует впадать в дурную «одномерность». Великий художник или ученый может быть достаточно честолюбив, скуп, играть на бегах и в карты. Он — человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Важно лишь, чтобы в определенные моменты бескорыстная потребность познания истины и правды безраздельно овладевала всем его существом. Именно в эти моменты доминирующая потребность включает механизмы сверхсознания и приводит к результатам, недостижимым никаким иным рациональным способом. Здесь же кроется секрет того, что, казалось бы, совершенные посредственности в «общечеловеческом смысле» оказываются невероятно удачливыми бизнесменами, сколачивающими огромные состояния.

Не сознание само по себе и не воля определяют тот или иной поступок, а их способность усилить или ослабить одну из конкурирующих потребностей. Это усиление реализуется через механизмы эмоций, которые зависят не только от величины потребности, но и от оценки возможности ее удовлетворения. Ставшая доминирующей потребность направляет деятельность сверхсознания на поиск оптимального творческого решения проблемы, поиск такого выхода из сложившейся ситуации, который соответствовал бы удовлетворению практической доминанты..

Тщательный анализ военных мемуаров выдающихся летчиков Отечественной войны показывает, что виртуозное боевое мастерство с принятием мгновенных и неожиданных для противника решений человек проявлял при равной степени профессиональной квалификации не в состоянии страха (потребность самосохранения) и не в состоянии ярости (потребность сокрушить врага любой ценой), а в эмоционально положительном состоянии боевого азарта, своеобразной «игры с противником», то есть при наличии компонентов идеальной потребности творчески-познавательного характера, сколько бы страной она ни казалась в условиях борьбы не на жизнь, а на смерть.

Если главенствующая потребность (доминанта жизни) настолько сильна, что способна автоматически подавить ситуативные доминанты, то она сразу же мобилизует резервы подсознания и направляет деятельность сверхсознания на свое удовлетворение. Борьба мотивов здесь фактически отсутствует, и главенствующая потребность непосредственно трансформируется в практическую доминанту. Примерами подобной трансформации могут служить многочисленные случаи самопожертвования и героизма, когда человек, не задумываясь, бросается на помощь другому. Как правило, мы встречаемся здесь с явным доминированием потребностей «для других», будь то биологический родительский инстинкт или альтруизм более сложного социального происхождения.

Поскольку сверхсознание питается материалом, накопленным сознанием и частично зафиксированным в подсознании, оно в принципе не может породить гипотезу совершенно «свободную» от этого опыта. В голове первобытного гения не могла родиться теория относительности или замысел Сикстинской мадонны. Гений нередко опережает свое время, но дистанция этого опережения исторически ограничена. Иными словами, человечество берется за решение только тех задач, к которым оно относительно подготовлено. Здесь мы вновь встречаемся с удивительной неслучайностью «психических мутаций». Вместе с тем общественное развитие реализуется через активно преобразующую мир деятельность конкретных личностей, через деятельность их сверхсознания, где зарождаются научные и технические открытия, новые этические нормы и замыслы художественных произведений. Сугубо индивидуальная находка в области технологии позднее оборачивается промышленной революцией, в свою очередь меняющей ранее существовавшие производственные отношения.

Сверхсознание в несопоставимо большей мере, чем сознание (не говоря уж о подсознании!) реагирует на сдвиги тенденций общественного развития. В тот момент, когда сознанию все окружающее представляется незыблемым и устоявшимся на века, чувствительнейший сейсмограф сверхсознания уже регистрирует подземные толчки надвигающихся изменений. И появляются идеи, столь странные и неожиданные с точки зрения господствующих норм, что сознанию современников трудно примириться с их предсказующей правотой.

Подобно тому, как имитационное поведение способно адресоваться к подсознанию, минуя контроль рационального мышления, важнейшим средством тренировки и обогащения сверхсознания является детская игра. Будучи свободной от утилитарных, а до определенного возраста и социально-престижных целей, игра обладает той самоценностью, которая направляют ее на решение бескорыстно-творческих задач. Детская игра мотивируется почти исключительно потребностями познания и вооруженности. (Под последней мы понимаем потребность приобретения знаний, навыков и умений, которые понадобятся лишь в дальнейшем). Именно эти две потребности — познание и вооруженность — питают деятельность детского сверхсознания, делая каждого ребенка фантазером, первооткрывателем и творцом. По мере взросления потребности познания все чаще приходится конкурировать с витальными (жизнеобеспечивающими) и социальными потребностями, а сверхсознанию — отвлекаться на обслуживание широкого спектра самых разнообразных мотиваций. Не случайно подлинно великие умы характеризуются сохранением черт детскости, что было замечено давно и не единожды.

Целесообразно различать интуицию-догадку (порождение гипотез) и интуицию — прямое усмотрение истины, не требующее формально-логических доказательств. Примером интуиции последнего типа может служить заключение ученого о достаточности количества экспериментов или заключение судьи о достаточности объективных доказательств виновности. Напомним, что закон требует от судьи выносить приговор согласно «внутреннему убеждению», а не такому-то заранее предписанному количеству доказательств. Не случайно в законе, наряду с дискурсивной «буквой», присутствует интуитивный «дух». В генезе двух разновидностей интуиции есть нечто принципиально общее, а именно: дефицит информации, необходимой и достаточной для логически безупречного заключения.

В первом случае (интуиция-догадка) этой информации еще нет, ее предстоит найти в ходе проверки возникшего предположения. В случае с интуицией-прямым усмотрением истины получить такую информацию вообще невозможно, какое количество экспериментов ни поставил бы ученый и какое количество доказательств ни собрал бы судья. Для нас важно, что пример с интуицией- усмотрением истины еще раз оправдает термин «сверхсознание». В самом деле, логически-словарное мышление поставляет материал для принятия решения, предлагает сознанию реестр формализуемых доказательств, но окончательное решение принимается на уровне интуиции и формализовано быть не может.

Материал для своей рекомбинационной деятельности сверхсознание черпает и в осознаваемом опыте, и в резервах подсознания. Тем не менее, в сверхсознании содержится нечто именно «сверх», то есть нечто большее, чем сфера собственно сознания. Это «сверх» есть принципиально новая информация, непосредственно не вытекающая из ранее полученных впечатлений. Силой, инициирующей деятельность сверхсознания и одновременно канализирующей содержательную сторону этой деятельности, является доминирующая потребность. Экспериментально доказано, что при днмонстрации субъекту неопределенных зрительных стимулов количество ассоциаций этих стимулов с пищей возрастает по мере усиления голода. Этот эксперимент может служить примером мотивационных ограничений, изначально наложенных на деятельность сверхсознания. Подчеркнем еще раз, что интуиция — отнюдь не калейдоскоп, не игра случайности, она ограничена качеством доминирующей потребности и объемом накопленных знаний. Никакое «генерирование идей» не привело бы к открытию периодического закона без обширнейших знаний свойств химических элементов. Причина этого элементарна – сознание просто не смогло бы расшифровать внезапно появившийся образ периодической таблицы и, соответственно, не имело бы возможности интерпретировать увиденное средствами языка.

Закончим формулировкой нескольких итоговых положений.

Высшая нервная (психическая) деятельность человека имеет трехуровневую структуру, включая в себя сознание, подсознание и сверхсознание. Сознание оперирует знанием, которое потенциально может быть передано другому, может стать достоянием других членов сообщества.

К сфере подсознания относится все то, что было осознаваемым или может стать осознаваемым в определенных условиях. Это — хорошо автоматизированные навыки, глубоко усвоенные социальные нормы и мотивационные конфликты, тягостные для субъекта. Подсознание защищает сознание от излишней работы и психологических перегрузок.

Деятельность сверхсознания (творческой интуиции) обнаруживается в виде первоначальных этапов творчества, которые не контролируются сознанием ни при каких условиях. Неосознаваемость этих этапов представляет защиту рождающихся гипотез («психических мутаций») от консерватизма сознания, от давления ранее накопленного опыта. За сознанием остается функция отбора этих гипотез путем их логического анализа и с помощью критерия практики в широком смысле слова. Нейрофизиологическую основу сверхсознания представляет трансформация и рекомбинация следов (энграмм), хранящихся в памяти субъекта, первичное замыкание новых временных связей, чье соответствие или несоответствие действительности выясняется лишь в дальнейшем.

Деятельность сверхсознания всегда ориентирована на удовлетворение доминирующей потребности. Таким образом, «психические мутации» изначально носят непредсказуемый, но неслучайный характер. Вторым канализирующим фактором является ранее накопленный опыт субъекта, зафиксированный в его сознании