о футболе и вокруг него -

"Мяч в английском футболе первоначально символизировал голову убитого врага. Как известно, футбол придумали англичане. Они же на торговых кораблях разнесли эту игру по всему миру. Поэтому в Украине первый футбольный матч произошел в Одессе в 1878 году. Играли члены Одесского британского атлетического клуба. Естественно, между собой. Одесситы смотрели. А потом и сами стали гонять мяч по полю. Между прочим, одними из первых в русской литературе эту игру описали именно одесситы. Сначала Александр Козачинский в повести «Зеленый фургон», вышедшей в 1938 году и впоследствии дважды экранизированной. И Валентин Катаев в романе «Алмазный мой венец». Вот он, одесский футбол начала XX века в воспоминаниях этого гения южнорусской литературы:

«…футбольная площадка, лишенная травяного покрова, где в клубах пыли центрфорвард подал мяч на край, умело подхваченный крайним левым. Крайний левый перекинул мяч с одной ноги на другую и ринулся вперед — маленький, коренастый, в серой форменной куртке Ришельевской гимназии, без пояса, нос башмаком, волосы, упавшие на лоб, брюки по колено в пыли, потный, вдохновенный, косо летящий, как яхта на крутом повороте. С поворота он бьет старым, плохо зашнурованным ботинком. Мяч влетает мимо падающего голкипера в ворота. Ворота — два столба с верхней перекладиной, без сетки. Продолжая по инерции мчаться вперед, маленький ришельевец победоносно смотрит на зрителей и кричит на всю площадку, хлопая в ладоши самому себе: — Браво, я! (Вроде Пушкина, закончившего «Бориса Годунова». Ай да Пушкин, ай да сукин сын!) Как сказали бы теперь, «был забит завершающий, победный гол» этого рядового гимназического матча, об окончании которого возвестил рефери сигналом принятого в то время трехзвучного судейского свистка».

В Киев, как и в Одессу, футбол занесли иностранцы. Но не англичане, а чехи. В начале прошлого столетия множество их приезжало на заработки в «мать городов русских» из Австро-Венгрии, в состав которой входила тогда Чехия. Колыбель киевского футбола — Шулявка. Точнее, территория нынешней киностудии им. Довженко. Рядом с ней сегодня находятся руины завода «Большевик». До революции он назывался заводом Гретера и Криванека и производил паровые машины и оборудование для сахарных заводов. Тут работало особенно много чехов — отличных мастеровых. Люди преимущественно молодые, холостые и здоровые, они в свободное время гоняли мяч. Первое киевское футбольное поле было разбито чехами на обочине Брест-Литовского шоссе — там, где теперь цветут яблони довженковского сада и снимается «Большая политика». В 1902 году чехи-рабочие с завода Гретера и Криванека основали первую киевскую команду — «Юг». В 1911 году в Киеве создали и первую городскую футбольную лигу. В нее входили шесть команд. Участники первого матча на Кубок Киева тоже известны — команда «Императорская Александровская гимназия» сыграла с командой «Четвертая гимназия». Забавно, что в памяти бывшего александровского гимназиста Миши Булгакова, как и в киевской мифологии, этот исторический факт совершенно не отразился. Наверное, Михаил Афанасьевич на очень жаловал футбол, предпочитая ему коньяк и карты.

Тем не менее футбол разлетелся по миру как-то сразу на рубеже XIX—XX веков, став всеобщим помешательством и в Европе, и в Америке, и в Африке — везде, где растет трава и светит солнце. И даже там, где трава не растет — на пляжах и вытоптанных, словно лошадиными ногами, школьных площадках. Мы в школе вообще играли на асфальте, ежесекундно рискуя разбить в кровь колени и локти при падении. Играли до одури! Даже школьные штаны друг на друге рвали!

Однако почти одновременно с футбольными энтузиастами появились и футбольные скептики. Автор знаменитого «Романа с кокаином», написанного в 20-е годы — М. Агеев — издевался и над футболоманией, и над спортивными болельщиками вообще: «Достаточно только обратить внимание на все растущую популярность таких спортсменов, чтобы признать, что уже не просто успех, а уже истинное обожание этих людей захватывает все большие круги общества. Об этих людях пишут газеты, их лица фотографируются, появляются в журналах, и, кажется, уже очень немного не достает, чтобы люди эти стали национальной гордостью. Можно еще понять, если нация гордится своими Бетховенами, Вольтерами, Толстыми (хотя и то, при чем здесь нация), — но чтобы нация гордилась тем, что ляжки у Ивана Цыбулькина здоровее, чем у Ганса Мюллера, — не кажется ли вам, господа, что подобная гордость свидетельствует не столько о силе и здоровье Цыбулькина, единственной заслугой которого будут его ужасно здоровые ляжки, сколько о немощи и болезни нации».

Но сколько бы ни иронизировали люди, подобные Агееву, футбол и национализм — близнецы-братья. Собственно, футбол — это символ национализма. Вдумайтесь: «Национальный чемпионат», «Национальное первенство», «Национальная сборная». Шестнадцать национальных сборных — вот вам и чемпионат Европы.

Спорт донациональной эпохи был аристократичным и индивидуалистичным — теннис, фехтование, верховая езда. Спорт эпохи наций — это футбол: игра коллективная, где «мы» и «они» выясняем, глядя на две команды, гоняющие мяч по полю, — кто круче? Недаром первым же символом независимости для Украины и России после флагов и гимнов стали национальные чемпионаты по футболу, заменившие прежнее общесоюзное первенство. По сравнению с чемпионатом СССР это было жалкое, унылое зрелище. В начале 90-х те, кто имели счастье наблюдать соперничество московского «Спартака» и киевского «Динамо» в 70-е и 80-е, вообще перестали ходить на стадионы. Какое нам счастье было от разгрома динамовцами какой-нибудь бедной «Ворсклы»? Но это был дух эпохи. С этим ничего невозможно было поделать. Напомню, что первой в СССР «национальный чемпионат» завела крошечная четырехмиллионная Грузия, навеки погубившая этим прежнюю славу тбилисского «Динамо». Кому теперь интересно смотреть на битвы между командами грузинских «винзаводов»?
И все-таки, почему футбол изобрели именно в Британии? Нынче модны ревизионистские версии, утверждающие, что не Англия родина футбола, а Древняя Греция, Рим, Китай, Италия и даже доколумбовская Америка. По-моему, все эти версии стоят утверждения, что «Галичина — родина Иисуса Христа». Учитывая популярность футбола в мире, все хотят быть его основателями.

Действительно, в мяч играли по всему миру и две, и три тысячи лет назад. Есть барельеф голого древнего грека. Грек ногой набивает мяч. Стоящий рядом древнегреческий пацан на него смотрит и, как я понимаю, учится — перенимает технику. Но нет ни одного барельефа, где бы две древнегреческие команды гоняли мяч по полю, пытаясь забить его в ворота. Следовательно, изображение из Афинского музея — это элемент футбола, но еще не футбол.
Что-то футболоподобное было и у древних китайцев. Они называли это «цюцзуй» — в переводе «толкни ногой». Тоже есть гравюры, передающие дух этой забавы. Стоят китайцы в длинных халатах и жонглируют мячом. А где удары головой? Где подкаты защитников? Кто украл ворота? Почему не «цюцзуем», а «футболом» называем мы сегодня эту игру?

Нет, футбол — это поединок двух команд игроков по одиннадцать человек, на протяжении двух таймов по 45 минут бегающих по полю и без помощи рук пытающихся забить гол. Впервые его правила, близкие к нынешним, были сформулированы Футбольной ассоциацией Англии 1 декабря 1863 года после нескольких встреч и дебатов в таверне «Вольные каменщики» в Лондоне. «Вольные каменщики» — это масоны. Думаю, таверна с таким названием была выбрана не случайно. Подавляющее большинство британской элиты состояло в масонских ложах. Таким образом масоны — родоначальники современного футбола.

Футбол — это не просто игра. Это способ контроля над массами, клапан, позволяющий спускать избытки их агрессивной энергии. В XIX веке британский правящий класс столкнулся с проблемой организации досуга низов общества. Простой англичанин тех времен мало напоминал Ньютона и Шекспира. Это было малообразованное, примитивное существо, проводящее свободное время в пьянках и драках. С тех пор английские болельщики мало изменились. Помните, как в Киеве на днях несколько из них, напившись до чертиков, забыли в баре своего друга-инвалида? Так это нынешний, облагороженный вариант британского болельщика! Сто лет назад они вообще плохо помнили свои имена.

Старая добрая Англия — одна из самых диких и жестоких стран в мире. Если не верите, почитайте «Оливера Твиста» Диккенса или «Принц и нищий» Марка Твена. Маленький ГУЛАГ был в каждом приличном британском городе — он назывался «работный дом». Думаю, именно англичане и подсказали Сталину идею его ГУЛАГа. За бродяжничество в Англии в средние века казнили. Король Генрих VIII, чтобы не тратиться на дорогостоящую процедуру развода, своим женам просто отрубал головы. Слава Богу, хоть не лично, а с помощью палача. А женился он то ли шесть, то ли семь раз. Куда там Ивану Грозному! Не удивительно, что и первыми в истории Европы цареубийцами тоже стали англичане, отрезавшие публично башку своему королю Карлу I в 1649 году. Это теперь они прикидываются хорошими — празднуют 60-летие правления королевы. Но я знаю этот народ — дай им волю, они бы и бабушку прикончили! Страшные люди — ничего святого, когда денег хотят. И неграми торговали, и колонии грабили, и китайцев опиумом с ума сводили, и всем преступникам со всех стран у себя давали и дают «политическое» убежище.

Откуда взялась такая разбойная нация? А ее вытолкали с континента на остров в эпоху Великого переселения народов. Никто в Европе не хотел жить рядом с племенем англов — от них отгородились Ла-Маншем, чтобы не иметь с ними дела. Больше всего европейцев ужасал народный обычай этих англов после сражения гонять по полю ногами отрубленную голову предводителя побежденного войска. Легенда гласит, что впервые такой матч состоялся в IX веке, когда англы устроили «футбол» со свежеотрезанной головой какого-то датского принца, попытавшегося высадиться на Британских островах. Но я в это не верю. Думаю, они и раньше так развлекались. Отрежут кому-нибудь голову — и носятся деревня на деревню.

Когда, читатель, ты смотришь современный футбол, помни: первоначально вместо мяча была человеческая голова! Потом ее заменили надутым свиным мочевым пузырем. Игра эта была настолько свирепая, что во время ее ломали руки и ноги, били стекла в окнах, крушили лавки — играли-то просто на улицах городов, толпа на толпу. А когда король Эдуард II в 1314 году запретил такой футбол как социально опасный, знаете, что с ним сделали? Заговорщики свергли короля с трона, заключили в замок и убили, загнав ему в анальное отверстие раскаленный прут. Король, кроме того, что не любил агрессивный спорт, был по совместительству еще и геем. Поэтому бароны-заговорщики, отправляя его на тот свет, сказали: «Умри так, как грешил!» Это была первая, как я понимаю, жертва нелюбви к футболу и британским народным обычаям.

Конечно, к 1863 году, когда Футбольная ассоциация Англии опубликовала свои правила, маленький британец уже немного пообтесался. Но назвать цивилизованным это существо можно было только с большой натяжкой. И в работный дом его отдавали, и в Америку выталкивали, и в Австралию, а оно по-прежнему бухало и било морду себе подобному индивидууму. Поэтому британские джентльмены решили: пусть самые талантливые из этих опасных человекообразных будут игроками, а остальные — зрителями. Посадим их на трибуны, дадим пива — пускай расслабятся и меньше думают о новых революциях и нарушении общественного порядка. Это и было главной причиной возникновения современного футбола — игры, придуманной для сублимации самых диких племенных инстинктов. Чтобы накануне матча кричали: «Устроим шведам Полтаву!», а не устраивали ее в реальности. "
--------------------------------------------------------------------------------------

А вот противостояние болельщиков (а за ними и больших общественных слоев) Польша-Россия перешло ту грань "сублимации" и "политкорректности". Т.е. футбол, чемпионат перестал выполнять необходимую социально-политическую функцию из-за двух команд (Польши и России) и всего этого раскручивающегося маховика ненависти и неконтролируемых всплесков агрессии вокруг них. Это должно быть недопустимо с точки зрения политических элит и их спортивных филиалов.
Слбодку надо было сжечь. И сожгли. Теперь все спокойны и довольны, нужный сценарий продолжается без отклонений.