Цитата:

Вопрос - если расправиться со всеми неточностями, перехлёстами Воронцовой, возможно ли, что образ Анны К. останется убедительным в привычной трактовке лишь нежной, страстной жертвы любви и обстоятельств?

Я не хочу выпендриваться, но я особо никогда не интересовалась т.н. "образами в привычной трактовке". Может быть потому, что - я уже писала - в школе акцент нашей учительницей литературы делался совсем на другом. Да, мне повезло. Наверное. Поэтому мне пафос и ядовитая слюна под таким напором, с каким она хлещет от критиков типа В., кажется странной и неуместной. Это очень "благодарная" работа (поверьте, я знаю - после стольких лет борьбы с т.н. НХ ) - бороться с явной стандртщиной и убогостью из учебника. Заслуга не велика. Те, кто нам интересен, с точки зрения высказываемого мнения к тому или иному произведению искусства, как правило пользуются не формулировками из учебников. И, как показывает опыт, школа не может их, высказывающих интересные мнения, испортить.

Вы только не подумайте, что я Анну защищаю, по причине, эээ, мойе с ей духовной близости.

Нет, конечно. Просто, несмотря на все усилия Толстого, Анна - живая, а это значит - очень эгоистичная в любви. Когда я ставила под сомнение счастье Кити, то я имела в виду буквально то, что написала - а так ли уж была бы счастлива Кити вместе с в общем-то не очень заслуживающим таких женских страстей мужчиной? При этом я вовсе не назидаю - судить чей-то объект любви со стороны дело совершенно глупое и контрпродуктивное. Но Толстой, возможно, именно хотел этого назидания. И возможно выбрал его носителем Анну.

Вообще, читая Толстого (и еще - Чехова) я не могу отделаться от субъективного (подчеркиваю) отношения к автору в том смысле, что его отношение к женщине (не очень уважительное, с желанием перенести всю ответственность, к примеру, за свои личные проблемы, не на себя, а обязательно - на женщину) мне совершенно очевидно и делает его литературных героев очень зависимыми от этого личного авторского отношения. Короче - Толстой своих героинь не любит (живых, из плоти и крови), хотя описывает их страсти талантливо, хотя так или иначе автор "Филипка" с его примитивными поучениями выпирает из всех щелей даже в его романах. В Крейцеровой сонате это - помогает достичь высочайшего уровня именно литературы. Потому что лирический герой этого произведения - сам Толстой. Эгоистичный собственник, лишенный своего "права" собственности и ненавидящий близкую ему женщину в том числе и потому, что он физически не может без нее обходиться. И это - главная его слабость, самая постыдная для него. Но повторюсь - Толстой гениальный автор, поэтому живые люди у него - живые. А носители идеи - проседают местами. Ессно, на мой субъективный взгляд.

Возвращаясь к Анне. Сам Толстой где-то в дневниках писал, что это образ - собирательный. Это как бэ три его знакомые женщины. Сейчас не вспомню подробностей. Ее "плохое" поведение по отношению к Кити - общее место, думаю, почти каждая из нас может припомнить что-то подобное из своей жизни. Причем оказаться можно было на любой стороне. Любовь эгоистична - повторюсь - и кураж, который возникает в такие захватывающие моменты ее начала не поддается рациональному объяснению. Собственно, история этой любви и есть смысл романа. Согласитесь - про жену Стивы Облонского романа не напишешь. Да и про ходока Стиву - тоже. Хотя история Анны - это тоже, грубо говоря, история пошлого адюльтера. Но почему-то эта история смогла подняться на уровень человеческой трагедии. Знаете почему? Я думаю, именно потому, что любой, кто что-то подобное переживает, свою историю считает именно человеческой трагедией. Но при этом он не может не понимать, что с точки зрения "света" (и вчера и сегодня - без разницы) - это именно пошлый адюльтер. И вот искры и жуткие, терзающие звуки ("ногтем по стеклу), которые возникают при этом столкновении - своих переживаний и пошлого отношения со стороны - и есть, собственно, та самая человеческая трагедия, которая стала стержнем романа, и которая делает его актуальным до сих пор.

Вот как-то так.