[vz.ru]

К взаимной радости участников детектива о «вывозе в лес», история конфликта между СКП и «Новой газетой» завершилась всеобщим рукопожатием: у всех теперь есть гарантии, все живы, здоровы, и это – очень хорошо.

Вопросы, впрочем, остались. Журналисты (в особенности оппозиционные) теперь не очень понимают, за что именно они «вписывались», если «лес», куда якобы отвез Александр Бастрыкин журналиста Сергея Соколова, оказался вовсе не лесом, а сторонние наблюдатели гадают: «Что это было, вообще-то?» – и прозревают здесь очередную (не первую и не последнюю) войну разнообразных кланов силовиков. К главному редактору «Новой» вопросов вообще очень много, но, если честно, от этого издания мы всегда ждем сюрпризов и радостей, а не ответов.

Главное в произошедшем – не политика «НГ», а поведение самого Бастрыкина, который сначала обиделся (причем публично обиделся) на вполне невинную (хотя и резковатую) статью, посвященную злополучным 150 тысячам и господину Цеповязу, затем начал объясняться в стилистике «а вот Госдеп», а под конец пошел на мировую.

Вообще, стоит, пожалуй, отдельно отметить, что силовики на поверку оказываются людьми очень нежными, чуткими и ранимыми: помнится, когда майор Евсюков устроил бойню в супермаркете, представители МВД тоже заламывали руки о том, что журналисты их обижают, таких хороших людей. Силовые обиды всегда выглядели, конечно, самым нелепым образом, но теперь они имеют свою очень простую логику, и именно это и есть – главная новость.

Эмоции Бастрыкина, которого снова и снова упрекают в Кущевской, основаны, прежде всего, на том, что руководитель СКП, как и всякий силовик в России, мыслит себя не в логике «нас тут граждане наняли, не справимся – уйдем», а в логике «мы тут державу храним, мы – столпы ее».

Публикация разговора Бастрыкина с Соколовым лишь подтверждает эту мысль. Глава СКП, обычной на самом деле силовой структуры, рядового ведомства, вроде Минэкономразвития, вдруг начинает разговаривать чуть ли не как аристократ, с какими-то совершенно невозможными для госслужащего интонациями. «Вызов на дуэль» – это ведь не просто «в запале» сказал, это они так себя мыслят.

Проблема в том, что только они.

Еще в 2007-м тогдашний глава Госнаркоконтроля Виктор Черкесов, рассказывая о «чекистском крюке», предупреждал соратников по новой, нарождающейся российской аристократии о том, что игры в торговцев ничем хорошим для этого огромного и разномастного сословия не закончатся. Черкесов совершенно верно понял, что, как только воины (из которых силовики могли вырастать в аристократию) начинают становиться лавочниками, обратной дороги уже нет. А в России лавочникам наверх путь закрыт: номенклатура крепко держит все входы и выходы.

Однако кто бы внял предупреждениям. Силовики, решившие, что фартук лавочника легко меняется на мундир, теперь оказались в самом сложном и незавидном положении: они уже завершили свое «первоначальное накопление капитала» (если крупный бизнес успел сделать это до 1998-го, то главные противники олигархов подоспели к началу 2010-х), и теперь им необходимо выйти на новый уровень, легализовать все то, что нажито посильным трудом, обозначить себя как элиту, как новых дворян, как людей, у которых есть что-то, кроме не очень ясно откуда взявшихся денег.

Путь этой легализации, как и в случае с олигархами, состоит в покупке (это слово нужно трактовать предельно широко – речь не обязательно о деньгах) лояльности хотя бы части СМИ, а уж потом – в выстраивании непротиворечивой публичной идеологии, в которой как-то сочетались бы Цапки и державность. В головах у силовиков все это, кстати, прекрасно сосуществует, но там все-таки – альтернативная Вселенная, нам, простым людям, не очень понятная.

Возвращение Владимира Путина, казалось бы, открыло перед различными мундирами самые широкие возможности. Однако вместо торжества обновленных государевых людей вся повестка тут же была полностью отдана протестующим, которые то ходили к Абаю, то гуляли с писателями, то вообще поднимали шум и задавали какие-то явно лишние вопросы о том, как же это так все устроено, что майоры у силовиков ездят на Audi TT.

Власть, несмотря на какую-то нарочитую беспомощность лидеров протеста, перебивает эту повестку с огромным трудом, и тут уже не до силовиков, которые, формально всех победив, оказались париями. Они, де-факто властители страны, имеют в своем распоряжении трех медийных инвалидов, которые могут подобострастно рассказать об успехах родного ведомства. Причем выглядеть это будет так, что останется только расплакаться.

До сих пор никто из силовиков ведь не смог выстроить непротиворечивую картину того, что же все-таки произошло в Кущевской, где, словно бы издеваясь над СК, прокуратурой, МВД, ФСБ, судом и местными властями (которые тоже те еще силовики), несколько лет устраивали террор Цапки. Ведь если исходить из положительной трактовки события (то есть «злые Цапки, а мы хорошие, мы не дружили с ними, нет, мы воевали!»), то четыре силовых ведомства, один вполне себе силовой суд и местные власти – просто дети на фоне каких-то региональных бандитов. А если исходить из противоположной трактовки, то Александр Бастрыкин тут же обижается и рассказывает о тяготах службы.

Вот здесь-то и происходит «срыв».

Люди в погонах копили силы и ждали возвращения Владимира Путина, и все случилось как по написанному, и даже сказать-то теперь есть что – и про державу, и про стабильность, и про спокойствие, и про Родину, и про березки, но всем ведь только одно интересно, низким людишкам – про Цапков интересно, а про березки – нет.

Мало этого: вот уже Сергей Доренко изощренно, методично, не щадя никого, издевается над следователями, что-то такое страшное сотворившими с диском, на котором были доказательства виновности борца Мирзаева. Если нужно, то вину, конечно, докажут, запись найдут, но важно другое. Где у господина Доренко почтение?

Как вот это все вообще можно вытерпеть, скажите на милость, без дуэлей?
Так что все главные «срывы», поверьте, еще впереди. Силовики будут лепить из себя аристократов, причем взяв за горло тех, кого сами они ошибочно считают элитой действующей. Тут достанется и Ксении Собчак, и многим бизнесменам, и какой-то части чиновничества. Силовики из руководящего слоя – обычно не держиморды и не солдафоны, а люди с идеями. Главная из их идей состоит в том, что против них, «белой кости» государевой, сплели заговор Антанта, журналисты и представители некоторых зловредных национальностей, однако нет такой силы, которая остановила бы русского богатыря и т. д. и т. п.

Сам Бастрыкин связал конфликт вокруг «Новой газеты» с митингами и деньгами (ох, читайте Черкесова, читайте), но в действительности дело в том, что из публичного пространства год за годом вымывались остатки настоящей русской аристократии, людей духа, профессионалов, специалистов в сложных областях человеческого знания. И теперь не осталось никого.

Сначала задвинули ученых. Потом учителей. Затем инженеров. Дошла очередь и до кадровых военных. Последними пали вузовские сообщества. Они держались долго, но ЕГЭ решил проблему возомнивших себя невесть кем преподавателей.

Ко времени смерти Вячеслава Глазычева он оставался едва ли не единственным представителем настоящей, не самозваной элиты, был ее голосом. Теперь же те, кто выжил, растворятся, а за свято место начнется маленькая и непобедоносная война.