А я вам так скажу

А я вам так скажу: власть хорошая — народ плохой. Заместители председателя хороши, как никогда. Клиентура жуткая… Посмотри, кто толкается, кто лезет и лезет, лезет и лезет — те, у которых что-то где-то течет, что-то не в порядке. Порядочный человек не пойдет убиваться. У председателя тоже толкутся жуткие люди, то есть те, что вшестером в одной комнате или у которых, знаешь, сын с женой и ее родителями на одной койке и ребенок тут же, — в общем, страшный народ.

А по поликлиникам, по аптекам просто нездоровые, у которых с кровью или с этой жидкостью, которая в человеке есть, но которую даже не хочется упоминать, не хочется. За сердце хватаются, глаза выпучивают, воды просят. Видал…

Нормальный, здоровый, красивый человек сидит за столом и толково объясняет, что нету этого, что тебе нужно. Того, что тебе не нужно, как раз сейчас есть, и много очень того, что не нужно всем до зарезу, ну совершенно, до обалдения не нужно, то есть при всей фантазии ты его не употребишь ни дома, ни в сарае. Допустим, гидрант пожарный красный или противовес театральных декораций — бери сколько увезешь. Так наглые люди не берут в общем, как правило, а все, как правило, лезут за прокладкой на кран — это резинка с дырой, что не можем никак наладить. Ну, не можем, и все. И точка. И нечего из космоса на прокладку намекать — не можем, и все. Это психологически. Технологически можем, а психологически — никогда. Убедись и утихни. Так нет — как один: дай именно эту резинку, специально чтоб вывести из себя. До чего капризничают — ну как правило.

А сейчас с похоронами затеяли. Ну, действительно помер, и нету. Тебе что, больше, чем ему, надо? Что ты скачешь за него? Пусть сам за себя. Ему все равно, кто там копает — трезвый или другой. Подумаешь, два лежат прямо, а этот поперек, А в больнице он что, не так лежал? Путь у всех один: пионер, комсомол, больница и последний коллектив. Видел, какие ребятки там копают — кровь с молоком? Он за сорок секунд углубляется по пояс — роторный хуже дает. Чего же это у него должно быть плохое настроение? Подумаешь, из ямы захохотал — поддержи. Этому, что впереди, как я уже говорил, все равно. Он добился наконец покоя, он затих, а задние, как правило — как правило! — шумят. рыдают, качают права и готовы пересажать всех встречающих только за то, что от них, как правило, потягивает перегарчиком из глубины души и настроение у них веселое, хотя речь неразборчивая. А речь неразборчивая у многих, если не стараться понять, о чем они, можно так и остаться, и тоже ничего, и а суд за это не подают. Так что мы о совести сейчас, как правило, не говорим, мы пытаемся зайти с другой стороны. А что у него с другой стороны, если зайти, не каждый ясно себе представляет. Это не магазин, где сзади, как правило, лучше. Поэтому очень сейчас мне нравится начальство, именно в данный момент. Как никогда, очень понимающее среднее звено — нижней половины верха. Спросить «почему?» — он пальцем вверх, а «если попробовать?» — он вниз. Все понимает в основном. Знает человек, на что шел, умница.

А тем, кто у них в очередях, нужно очень подумать. С чем ты прешься в горсовет. Подымет ли твой визит там настроение, которое в данный момент, как правило, очень хорошее. И надо так и оставить их там именно в этом настроении. Они там, мы здесь — так и двигаться. В одном направлении, но параллельно и, конечно, не дай бог, не пересекаясь.

А теперь с удовольствием прощаюсь, и не провожайте. Если попрощался, значит, ухожу.

Жванецкий
1976