АФРИКАНСКИЕ ХО3ЯЕВА, ЕВРОПЕЙСКИЕ РАБЫ

Пираты Магриба веками сеяли страх и ужас в прибрежных регионах Старого Света. Их «охотничьи угодья» простирались до Исландии, а в рабстве у африканцев было больше миллиона европейцев

текст: Фред Лангер

Небольшое грузовое судно «Фрэнсис» возвращается из Генуи в родную Англию, как вдруг за кормой появляются две трехмачтовые шхуны. Расправив свои треугольные паруса, они словно парят над водой. Экипаж «Фрэнсиса» замирает в ужасе. Моряки понимают - их преследуют пираты. На календаре 1716 год.

Флибустьеры из Северной Африки бороздят моря в поисках живой добычи. В кильватере «Фрэнсиса» следует еще одно английское судно - «Джордж». Оно только что миновало берега департамента Финистер, западной оконечности французской провинции Бретань. Моряки обоих кораблей падают на колени, моля небеса о помощи. Они прекрасно понимают, какая ужасная судьба им уготована: тот из них, кто выживет в плену у африканцев, окажется в рабстве.

Их загонят в гнилые темницы, заставят надрываться до смерти, а потом выкинут, как мусор. До родной Англии рукой подать, но увидеть ее суждено немногим.

Но тут - о чудо! Откуда ни возьмись на горизонте появляется еще одно судно. На помощь попавшим в беду соотечественникам спешит военный корабль «Саутворк». У него на борту 16 орудий, и он превосходит по размерам шхуны пиратов. Экипажи торговых суденышек ликуют.

Но пиратские шхуны маневренны, их капитаны опытны и умелы. Ловко проскользнув между «Фрэнсисом» И «Джорджем», пираты устремляются к «Саутворку». Борта у него высокие, поэтому пушки англичан бьют мимо цели: ядра пролетают над головами пиратов. Африканцы берут «Саутворк» на абордаж, с криками прыгают на борт.

Британские моряки встречают пиратов залпом из мушкетов, завязывается бой. Но это только раззадоривает корсаров, ведь если не будет добычи, не будет и дохода. К тому же у пиратов есть неписаный закон: тот, кто первым ступит на борт захваченного корабля, имеет право выбрать себе личного раба из числа захваченных в плен моряков.

Поэтому африканцы вновь и вновь пытаются высадиться на палубу «Саутворка», но всякий раз отступают под градом пуль. Ожесточенное сражение длится десять часов. И в конце концов фанатизм пиратов берет верх над самоотверженностью англичан. У капитана Ферриса, который командует «Саутворком», и его экипажа силы на исходе. Они просто не успевают перезаряжать мушкеты.

Корсары предвкушают победу. Добыча им достанется знатная: три корабля и тонны груза - ткани, вина и, может быть, даже кораллы и фарфор. Впрочем, все это мелочи по сравнению с главными трофеями - в руках пиратов оказываются все три английских экипажа, 52 человека. Крайне ценный товар для продажи на невольничьих рынках Северной Африки.

РАБЫ ИЗ ЕВРОПЫ, РАБОВЛАДЕЛЬЦЫ ИЗ АФРИКИ... Необычный феномен, изучение которого началось лишь недавно. Сегодняшнее представление об эпохе, когда рабы-христиане считались «белым золотом» на рынках в странах Магриба, сформировалось в основном под впечатлением сплетен и романов.

В XIX веке возник целый литературный жанр, удовлетворявший спрос европейской публики на восточную экзотику (и эротику - приключения «белой женщины, попавшей в черный гарем», переиздавались по многу раз и в самых разных редакциях). Но в первой половине двадцатого века тема европейских рабов на африканском континенте потеряла актуальность. Испания, Италия и Франция вторглись в Северную Африку, и дебаты об империализме затмили собой приключения белых рабынь.

Между тем в XVI-XIX веках из Африки в Америку было вывезено 20 миллионов рабов; эта история отлично исследована и задокументирована. Последствия того рабства до сих пор ощущаются во многих странах, будь то США или Гаити. С европейскими рабами в Африке все иначе: от них почти не осталось следов. И поэтому большинство историков думали, что эта тема не заслуживает внимания. Считалось, что в XVI-XVIII веках в рабство к африканцам попали лишь несколько десятков тысяч христиан.

Историк Роберт Дэвис, специалист по истории Средиземноморья из университета Огайо (США), рисует иную картину. Он оценивает число европейцев, оказавшихся в рабстве в Африке, в один миллион человек. Как минимум. К такому выводу он пришел, проанализировав проблему со стороны спроса. В период с 1580 по 1680 год в Алжире, Тунисе, Триполи и еще нескольких небольших прибрежных городах Магриба жило около тридцати пяти тысяч европейских рабов. Профессор истории задался вопросом: сколько человек нужно угонять в рабство, чтобы их количество оставалось постоянным?



В поиске ответа Дэвису нужно было подсчитать, скольких рабов недосчитывались в Магрибе каждый год. По оценкам ученого, бежать из плена удавалось меньше чем одному проценту рабов. Еще около четырех процентов рабов освобождали в обмен на выкуп. А от голода, жестокого обращения, непосильного труда и чумы, свирепствовавшей тогда в Северной Африке, умерло примерно семнадцать процентов рабов-европейцев.

То есть каждый год гибло около четверти рабов из Европы (то есть 8500 человек). Ровно столько новых рабов и нужно было африканцам, чтобы восполнить потери. За сто лет, с 1580 по 1680-й, получается... 850 тысяч новых рабов! Дэвис делает вывод: с 1500 по 1800 год «в плен к африканским рабовладельцам, вероятно, попало около одного миллиона европейцев. Возможно, даже 1,25 миллиона».

При этом Дэвис учитывает только крупные рабовладельческие центры на западе африканского Средиземноморья - Алжир, Тунис и Триполи. Эти три города-государства находились тогда под властью «пиратских адмиралов».Однако десятки тысяч европейцев были проданы В рабство и в другие страны - например, в Марокко и Египет. На десятки тысяч рабов шел счет и в Османской империи - в одном только Константинополе в XVI-XVIII веках постоянно находилось около 30тысяч рабов. Правда, среди них было много черных африканцев.

А сколько христиан томилось в неволе на Ближнем Востоке и на Балканах, захваченных турками? Никто не знает. Нет надежных документальных источников. Да и сам Роберт Дэвис признает, что его расчеты весьма приблизительны. Однако суть его выводов от этого не меняется: масштабы порабощения христиан-европейцев в Северной Африке были занижены. О размахе, с которым действовали африканские работорговцы, можно судить по обширной географии пиратских набегов.

Вот лишь один эпизод: во второй половине июля1625 года африканские охотники за рабами высаживаются на английском побережье. Они нападают на рыбацкие деревушки в графстве Корнуолл, пойманных людей загоняют на корабли как скот и бросают в тесные трюмы.

Вторая флотилия высаживается на острове Ланди в Бристольском заливе и использует остров как плацдарм для набегов. Над островом взвивается знамя ислама. Отсюда пираты совершают набеги на английские территории. Вооруженные кривыми саблями бритые наголо головорезы в магометанских одеяниях врываются в трактиры и церкви. Хватают англичан, сидящих за стойкой, забирают прихожан прямо во время службы. Нападают на рассвете, выволакивая ничего не подозревающих жертв из постелей. Пленникам порой приходится тащить на себе церковные колокола - пираты переплавляют их в новые пушки. Так корсары заставляют умолкнуть символический голос христианского мира.

В конце концов британцы решают дать отпор и снаряжают в погоню за пиратами военные корабли. Однако командующий британским флотом вынужден к своему ужасу признать: корсары «управляются с парусами получше англичан». В то роковое лето африканские работорговцы вывозят из Англии около тысячи пленников.

В 1627 году алжирские охотники за живым товаром проникают еще дальше на север. Они высаживаются в Исландии и угоняют в Африку сотни мужчин, женщин и детей.

А уж у себя «дома» охотники за рабами творят все, что хотят. Они устраивают настоящие военные рейды, нападая на южное побережье Испании и Балеарские острова, но больше всех достается Италии. В 1543 году на юге Апеннинского полуострова высаживаются сразу 12 тысяч африканских пиратов! Они продвигаются на десятки километров в глубь материка, в один прекрасный день останавливаясь в 20 километрах от Ватикана!

Местные ополченцы не отваживаются дать отпор сопернику, который численно их превосходит. Центральная власть далеко или - как в случае с Италией, разбитой на мелкие княжества, - отсутствует как таковая. В 1544 году в Неаполитанском заливе попадают в плен семь тысяч человек, десять лет спустя пираты захватывают шесть тысяч жителей города Вьесте в Апулии, в 1566 году их добычей становятся четыре тысячи жителей Гранады в испанской провинции Андалусия.

Как рассказывают очевидцы, когда корабли пиратов возвращаются из таких походов, то «христиан В Алжире становится видимо-невидимо», а на невольничьих рынках «европейца можно купить за луковицу».

Бывает, что пираты захватывают столько европейцев, что они не помещаются на их кораблях. Тогда родственникам предлагают выкупить заложников со скидкой. Цены невысокие, особенно по сравнению с тем, что можно заработать на невольничьих рынках Северной Африки. Но и такие суммы не по карману бедным крестьянам и рыбакам.

Этим пользуются ростовщики. Они слетаются как коршуны, желая поживиться на бедах своих соотечественников. Чтобы выкупить родственников, несчастным приходится закладывать свои дома. Их родные возвращаются из плена уже через несколько часов – и со всей семьей попадают в «рабство» к ростовщикам. В Южной Италии пустеют целые деревни, а мелкие крестьяне превращаются в поденщиков.

Примерно с 1600 года «экспедиции» пиратов теряют былой размах. На европейском побережье появляются сторожевые и оборонительные башни, создаются конные отряды, которые отрезают высадившимся пиратам обратный путь к кораблям. В ответ пираты меняют тактику: вместо крупных облав они устраивают мелкие вылазки. Хватают крестьян в поле, рыбаков - в укромных бухтах, пастухов - на отдаленных пастбищах. Так в плен к пиратам попадает еще больше христиан, чем во время масштабных набегов.

Люди начинают искать спасение подальше от морского берега. Они строят на холмах укрепленные поселения, окруженные толстыми стенами. Обширные прибрежные территории в Испании и Италии становятся безлюдными, а целые острова - необитаемыми. Пашни зарастают сорняками, жизнь в портах замирает. На суше «живым товаром» уже особо не разживешься, поэтому корсары переключаются на торговые морские суда. В 1609-1616 годах они захватывают 466 английских грузовых кораблей, а с 1672 по 1682 год еще 353 судна.

Статс-секретарь английского короля жалуется: «Могущество и дерзость берберских пиратов весьма возросли. Настолько, что я не могу припомнить случая, чтобы королевский двор пребывал в большем унынии и смятении. Что ни день, то новые известия о бесчинствах пиратов».Корсары на юрких шхунах подкарауливают свою добычу в бухтах, под прикрытием островков, на входах в заливы и проливы. Нередко они пересаживаются на корабли, захваченные у европейцев , и нападают на своих жертв под их же флагом. Портовые кабаки Европы бурлят разговорами о пиратах. С 1613 по1621 год около тысячи кораблей - английских, французских, голландских, испанских, немецких – угнаны в Алжир. В 1662 году африканцы захватывают восемь торговых судов из Гамбурга, в 1667-М - еще пять. Пираты заходят даже в устье Эльбы! Гамбургские купцы ненавидят войны, ведь любой конфликт опасен для бизнеса. Под давлением обстоятельств они идут на крайние меры. Ганзейский город учреждает адмиралтейство и строит собственные военные корабли. Со стапелей сходят «Гербы Гамбурга» - мощные фрегаты с экипажем до трехсот человек, вооруженные пушками. Гамбургские купеческие суда объединяются в караваны, охраняемые конвоем. Здесь их называют«конвоирами» - слова «военные корабли» в Гамбурге не приветствуются.

США тоже не отстают от Европы. Американцы строят собственный военно-морской флот, чтобы отбиваться от пиратов, нападающих на их суда по пути в Европу. Первая заокеанская военная экспедиция США направлена в начале XIX века против базы пиратов на территории современной Ливии, где томятся в плену американские граждане.

ЭКИПАЖАМ ТРЕХ АНГЛИЙСКИХ КОРАБЛЕЙ, атакованных пиратами в 1716 году, ждать помощи неоткуда. Команда «Саутворка» проигрывает, три экипажа - 52 человека - попадают в рабство, в том числе и 11-летний юнга, которого зовут Томас Пеллоу. Истекая кровью, он лежит в трюме, прикованный к товарищам по несчастью.





Вообще-то его не должно было быть на корабле. Мальчик родился в рыбацком поселке Пенрин на юго-западной оконечности Англии; ходил там в латинскую школу. Но учеба наводила на него тоску, мальчик грезил о море и изводил родителей до тех пор, пока те не отпустили его в плавание с дядей, капитаном того самого злополучного «Фрэнсиса». Томас искал приключений - и нашел их столько, сколько хватило бы на несколько жизней.

Пираты возвращаются домой - в порт Сале на марокканском побережье Атлантики. Здесь, прямо рядом с Рабатом, столицей Марокко, обосновались самые рьяные корсары. Это потомки мавров, изгнанных из Испании в начале XVII века королем Филиппом III. Они люто ненавидят испанцев - вообще всех христиан.

Плененных англичан, как прокаженных, гонят по улицам под свист и улюлюканье горожан. Толпа плюет в несчастных и раздает им тумаки. После чего англичан бросают в подземные темницы Сале, печально известные «матаморес».

Общие камеры, кишащие паразитами, битком набиты пленниками. Скрючившись, люди сидят на загаженном полу. Их рацион - заплесневелый хлеб и тухлая вода. Свет проникает лишь сквозь забранный решеткой люк на потолке. Когда надсмотрщики приходят за кем-то из узников, они спускают в этот люк веревочную лестницу. Другого выхода из тюрьмы нет. Зимой камеры по колено затапливает водой, и спать на полу становится невозможно. Тогда пленники вешают на стену гамаки в несколько «этажей». Если во сне кто-нибудь срывается со стены, он увлекает за собой в зловонную холодную «ванну» всех, кто примостился снизу.

В день аукциона узники покидают свою темницу. В Сале открыт самый большой рынок европейских рабов на всем атлантическом побережье Северной Африки - Сук-эль-Гезель. Пленников заставляют подпрыгивать и приплясывать перед покупателями, которые хотят убедиться в качестве товара. Они тщательно осматривают рабов: мышцы, руки и зубы.

На этом рынке решается вопрос жизни и смерти пленников. Кого ищет покупатель - просто рабочую скотину или объект для перепродажи? Только если новый хозяин решит, что за пленника заплатят хороший выкуп, он не станет эксплуатировать его до смерти.

На каждом захваченном корабле пираты первым делом ищут богатых пассажиров - купцов, родственники которых хорошо заплатят. Но лучший товар - епископы. Пираты знают: церковь своих не бросает, а платит сразу, без шума и пыли.

Но большинство пленников станут рабами. Тем, кому повезет, достанется работа полегче: чистка уборных, перегонка верблюдов, иногда даже музицирование в саду и подача кофе новым хозяевам. Те, кому не повезет, будут работать на государство. На строительстве мола в порту европейских рабов, запряженных в полозья по несколько сотен человек, заставят таскать каменные глыбы весом от двадцати до сорока тонн. Упавших от изнеможения добьют надсмотрщики.

Но хуже всего придется рабам, которые «пашут»на галерах. Единственное спасение от мучений для них - смерть.

Верховный закон галеры: чем легче корабль, тем он быстрее. Поэтому на борт берут минимум питьевой воды, и измученные жаждой гребцы пьют морскую воду. Тех, кто обессилел, просто выбрасывают за борт.

Рабы прикованы к веслам. Дни напролет, изнемогая от зноя, они гребут под палящим солнцем. Они не могут ни вставать, ни ходить. Они спят сидя, а нужду справляют прямо в море, перелезая через соседей.

Впрочем, многие уже не могут пошевелиться и испражняются прямо под себя. Неудивительно, что на галерах стоит жуткая вонь. В Османской империи при кованных к веслам гребцов оставляют зимовать на борту, когда суда стоят на якоре. А когда галера идет ко дну, подбитая в сражении, про рабов тем более никто не вспоминает.

Рабы гребут, дружно налегая на длинные, до 14 метров, весла. Затем так же дружно откидываются назад всем телом, увлекая весло за собой. Грести приходится часами, а иногда и сутками. Многие так и умирают с веслом в руках.

ТОМАСУ ПЕЛЛОУ И ЕГО ТОВАРИЩАМ по несчастью повезло. Экипаж «Фрэнсиса», минуя рынок, оказывается в распоряжении государственной монополии. То есть во власти султана Марокко Мулая Исмаила, который, судя по рассказам современников, страдает манией величия и отличается крайней жестокостью.

По приказу повелителя всех рабов незамедлительно доставляют ко двору - в Мекнес. Капитаны пиратских кораблей недовольны: они предпочли бы продать добычу на рынке.

Но Мулай Исмаил, ревниво следящий за деяниями французского короля Людовика XIV, планирует эпохальную стройку: он хочет возвести дворец, на фоне которого померкнет Версаль. Для этого султану нужны тысячи рабов.

Экипаж «Фрэнсиса» живет на голодном пайке и вкалывает по 15 часов в сутки. Черные надсмотрщики измываются над белыми рабами с садистским наслаждением.

Капитан «Фрэнсиса», дядя 11-летнего Томаса, через полгода умирает. Зато юному Пеллоу улыбается судьба - его берут в дом. Отныне он прислуживает сыну паши. Новый хозяин изо всех сил старается сделать из своего раба настоящего мусульманина. Сначала уговорами, потом силой. Юный англичанин сопротивляется, обрекая себя на пытки.

Было ли все действительно так или рассказ о пытках должен был оправдать переход Томаса в мусульманство - никто не знает. Как бы там ни было, наступает день, когда Томас Пеллоу поднимает вверх указательный палец в знак отречения от Святой Троицы и произносит по-арабски: «Нет иного бога, кроме Аллаха, и Мухаммед - пророк его».

Насильственное обращение рабов в ислам – палка о двух концах. Рабовладельцы оказываются перед дилеммой: творя дело, угодное Аллаху, они терпят убытки. Ведь с новообращенными, в отличие от подлых «христианских собак», следует обращаться по-человечески. И хотя свободу таким рабам, конечно, никто не даст, они становятся привилегированными рабами. Для тех, кто отрекается от христианства, это договор с дьяволом. Ведь, принимая ислам, Томас Пеллоу отрекается от своей семьи и родины. Для Великобритании он становится предателем и отныне не может надеяться на то, что его когда-нибудь выкупят из рабства.

Бывшего юнгу с английского корабля уже не узнать. Он носит джеллабу - длинную просторную рубаху с капюшоном, бегло говорит по-арабски, читает Коран. Его женят на рабыне, она рожает ему дочь. В конце концов его назначают командиром вооруженного отряда, набранного из европейцев, принявших ислам. Отряду поручают подавить восстание местных кланов в Атласских горах.

Нередко именно новообращенные мусульмане становятся самыми рьяными пособниками султана. «По жестокости они превосходят даже варваров и нещадно избивают своих собратьев», - говорят о них современники. Некий Карр из Ирландии поднимается так высоко по карьерной лестнице при дворе султана, что заводит себе собственных рабов-европейцев.

Больше всего везет корабельных дел мастерам. В 1602 году африканские пираты берут в плен венецианца Джакомо Коломбина, талантливого инженера. Коломбин наживает огромное состояние, строит себе виллу на холме с видом на Алжир. Но через 30 лет Коломбин бежит из плена на корабле, построенном по собственному проекту. Вместе с ним бегут 22 раба, помогавших в строительстве.

Эти примеры показывают: рабовладельческие общества в Северной Африке были устроены гораздо сложнее, чем считалось до сих пор. Новые источники позволяют взглянуть по-новому на алжирские каторжные тюрьмы.

В XVII ВЕКЕ РАБОВ В АЛЖИРЕ СОДЕРЖАТ В особых тюрьмах «баньо». В этих темницах, больше похожих на запутанные лабиринты, ютятся по несколько тысяч человек. Наглухо запертых камер там нет - баньо представляют собой своеобразные «места временного содержания», причем рабы имеют право покидать их территорию. Правда, за содержание в такой тюрьме надо платить, поэтому рабы отправляются в город на заработки. Они выходят по пятницам, когда все мусульмане отдыхают или когда могут улучить свободную минуту.

Многие подрабатывают, продавая самодельные детские игрушки. Домашние рабы тоже часто отправляются в город попрошайничать. Или нанимаются продавцами воды и носильщиками. Тех, кто зарабатывает мало, избивают. Опасаясь побоев, рабы объединяются в воровские шайки.

Ворам и скупщикам краденого есть где встретиться - в тюрьмах у рабов есть даже свои кабаки. Под их сводами слышны смех и проклятия, от дыма не продохнуть, молоденькие рабы предлагают интимные услуги. У здешнего воровского сообщества есть свой язык, на котором говорят по всему Средиземноморью, - смесь арабского, французского, испанского и итальянского.

В этих вертепах продается даже алкоголь. Крепких напитков по всему городу днем с огнем не сыщешь, поэтому к рабам-христианам любят заглядывать и многие рабовладельцы-мусульмане. Так что вино с захваченных кораблей не пропадает даром. Самые ловкие среди рабов управляют сразу несколькими подпольными кабаками и зарабатывают столько денег, что могут выкупить из рабства самих себя.

Не позднее 1700 года католическим монашеским орденам разрешают открывать во всех баньо часовни. Владыки-мусульмане высоко ценят заботу монахов о своих братьях по вере и тем самым предотвращают массовый переход в ислам. Со временем монахив се больше становятся агентами по выкупу рабов. Из посредников в единичных операциях они становятся оптовиками.

Долгое время европейские монархии не проявляют особого рвения, когда речь заходит о выкупе подданных из рабства или тем более об освобождении силой. Это равнодушие во многом объясняется холодным расчетом: моряки должны защищать свои корабли до последнего, а не рассчитывать на выкуп. Тем более что суммы растут с каждый днем. В 1646 году средний размер выкупа за английского моряка достигает 38 фунтов, что сравнимо с годовым заработком зажиточного лондонского купца.

И все же - организованный выкуп рабов приобретает масштабы крупнейшего общественного движения. В 1720-Х годах в Англии появляются так называемые «вдовы рабов». «Пострадавшие жены двух тысяч бедных моряков», объединившись, составляют петицию и доходят до самого Тайного совета. Политическая акция простолюдинок - такого в истории Англии, да и, пожалуй, всей Европы, еще не было! В Испании и Италии о выкупе рабов хлопочут в основном церковь и монашеские ордены. Святые братья ходят из дома в дом, собирают пожертвования на паперти и на рыночных площадях. В городах слышны их призывы:«Вспомните о несчастных пленниках!» Со временем возникает конкуренция между благотворительными фондами, братствами кающихся, обществами милосердия. Чужая свобода сулит хорошую прибыль.

В 1624 году в Гамбурге учреждают своего рода страховую компанию: «кассу рабов». Все моряки, нанимаясь на корабль, платят взнос, размер которого зависит от ранга морехода и района плавания. Так попавшие в плен экипажи гамбургских судов могут рассчитывать на скорое освобождение. Контролировать траты адмиралтейство поручает «отцу рабов», которого обычно выбирают из числа бывших пленников.

Но чем выше ставки, тем больше сделок. С 1700 по1760 год число выкупленных рабов удваивается, возрастает и размер выкупа. Гамбургская «касса» исправно платит за освобождение своих моряков, но если в XVII веке ей приходилось выкладывать по 200 талеров за каждого пленника, то к XVIII веку сумма увеличивается втрое. В 1796 году недавно созданные США тратят на выкуп своих граждан из алжирских тюрем шестую часть государственного бюджета. Из дешевой рабочей силы рабы окончательно превратились в экспортный товар.

В СЕНТЯБРЕ l720 ГОДА КОРАБЛЬ «ВИНЧЕСТЕР» выходит в море. Он держит курс из Англии в Марокко. Коммодору Чарльзу Стюарту поручена важная миссия при дворе султана Мулая Исмаила - добиться освобождения всех британских подданных, попавших в рабство. Трюмы корабля набиты подарками - часами с боем, фаянсовой посудой, роскошными люстрами, экзотическими пряностями.



Переговоры продолжаются несколько недель. В конце концов рабов отпускают. Свободу обретают и оставшиеся в живых члены экипажей «Фрэнсиса», «Джорджа» и «Саутворка» - тех самых трех кораблей, которые захватили пираты у берегов Бретани пять лет назад.

В начале декабря 1721 года освобожденные британцы возвращаются в Лондон. Их встречают толпы людей, процессия следует в собор Святого Павла. После молебна бывшие рабы отправляются на прием к королю. Но атмосфера праздника омрачена - на родину вернулись всего 293 человека, это гораздо меньше, чем рассчитывали англичане. Сотни рабов умерли, были перепроданы другим хозяевам или приняли ислам.

Из экипажа «Фрэнсиса» выжили четверо, но в Европу возвращаются только трое. Томас Пеллоу остается в Марокко. Он отступил от христианской церкви и поэтому считается предателем. Осенью 1731 года 27-летнего Томаса Пеллоу назначают командиром большой «охотничьей» экспедиции. Белого раба ставят во главе огромного каравана из сотен, если не тысяч верблюдов. Их цель – пересечь Сахару, добраться до Гвинеи и добыть черных рабов. В этот момент работорговля по обе стороны Атлантики достигает своего апогея. На реке Сенегал люди Пеллоу натыкаются на конкурентов из Франции. Работорговцы уже набрали невольников и собираются отплывать на Антильские острова, но отряд Пеллоу отбивает у французов весь груз - слоновую кость и африканских рабов. Двенадцать французов, захваченных Томасом Пеллоу, тут же превращаются из белых работорговцев в белых рабов.

Весной 1737 года Томас Пеллоу, потерявший в гражданской войне и жену, и дочь, решает бежать на родину. Выдавая себя за странствующего врачевателя, он пешком добирается до порта Уалидия и устраивается переводчиком. Позднее ему удается договориться с капитаном ирландского корабля, и тот тайком берет его на борт. Спустя 23 года Томас Пеллоу возвращается в Корнуолл - и вновь принимает крещение.

МЕЖДУ ТЕМ ЕВРОПЕЙСКИЕ ПОЛИТИКИ не торопятся решать«пиратский вопрос» - прибыль важнее судеб. Французы подают пример национального эгоизма, пытаясь вовлечь корсаров в свои политические игры. Датские короли до конца XVIII века раз в год посылают пиратам в подарок военные грузы, пытаясь тем самым откупиться.

Лишь после окончания Наполеоновских войн Европа вздыхает с облегчением. На Венском конгрессе (1814-1815) Англия добивается официального бойкота работорговли по обе стороны Атлантики. Одновременно с этим разворачивается кампания в поддержку «гуманитарной интервенции» в Северную Африку, где томятся в плену тысячи европейцев. Английский адмирал сэр Сидней Смит создает «Общество благородных рыцарей по освобождению белых рабов Африки». К тому времени Англия становится морской супердержавой.

В августе 1816 года в бухту Алжира прибывают 18 английских боевых кораблей в сопровождении голландских фрегатов. Как только истекает время ультиматума, корабли открывают огонь. На бастионы Алжира обрушивается град из 50 тысяч пушечных ядер. Пиратские корабли в порту охвачены пламенем, огонь перекидывается на портовые строения и склады. К вечеру превращаются в пепелище и прилегающие городские районы.

К утру целые кварталы сожжены дотла. На волнах качаются трупы. Главнокомандующий пиратов капитулирует и выпускает на волю всех рабов. Тунис, Триполи и Марокко объявляют об отмене рабства.

Темные страницы общей истории Европы и Африки почти перевернуты. В 1830 году французы завоевывают Алжир. И обнаруживают в алжирских баньо последних белых рабов - 122 узника. Точка в истории этого жестокого периода поставлена.

ЗА КАДРОМ
Чтобы убедиться в былом существовании рабства, не нужно далеко ходить. Автор статьи ФРЕД ЛАНГЕР обнаружил в Музее истории Гамбурга исторические экспонаты - фигурки моряков, умоляющих о помощи. Их использовали в качестве рекламы для сбора пожертвований на выкуп ганзейцев, попавших в плен. Судьба Томаса Пеллоу - историческая реконструкция, основанная на книге Жиля Милтона «Белое золото».

В РАБСТВО РАДИ АЛЛАХА. ИЛИ ВСЕВЫШНЕГО
Охота на людей в Средиземноморье превращается в настоящую войну.
И христиане, и мусульмане объявляют ее Священной

Военнопленных угоняли в рабство с незапамятных времен. Рабы играли важную роль в экономике и социальном устройстве первых крупных цивилизаций в Междуречье, Египте, Греции. А в Римской империи рабов было так много, а положение их было таким безнадежным, что они даже решились на восстание под предводительством Спартака.

С зарождением христианства ситуация несколько меняется. Заповеди запрещают куплю-продажу христиан другими христианами. Поэтому работорговля в Европе идет на убыль. Зато расцветает торговля« язычниками» из Африки. Европейские колонизаторы начинают бесцеремонную охоту на людей, больше других в этом деле «отличается» Португалия. В одну только Бразилию португальцы переправляют три миллиона рабов из Африки.

Морская линия фронта между христианами и мусульманами тянется через все Средиземное море - от берегов Марокко и Пиренейского полуострова до Балкан и Ближнего Востока. Охотники на людей, вовлеченные в конфликт, присваивают себе статус борцов за истинную веру. Испания и Франция, якобы сражаясь за христианство, угоняют в рабство турок и выходцев из Северной Африки. Особенно усердствуют рыцари тосканского ордена Святого Стефана и Мальтийского ордена. В Европе не хватает галерных гребцов, и пленников продают на портовых рынках – например в Италии. Но в XVI веке, когда парусные суда завоевывают моря и океаны, европейцы теряют интерес к морской охоте на людей. В Средиземноморье они и так особо не старались - в отличие от их врагов-мусульман. На протяжении трех с лишним столетий - с XVI до начала XIX века - города-государства Алжир, Тунис и Триполи как магнит притягивают охотников за живым товаром. Формально они подчиняются султану Османской империи. Магрибские адмиралы сражаются против христиан на стороне Константинополя. Но ведут они себя как самые обычные пираты. Их почти ничего не интересует, кроме прибыли в виде звонких монет и живого товара.